«Странный роман с нетипичным названием» — именно так охарактеризовал свое произведение автор, приветствуя читателя на первых страницах пролога. Заглавие вызывает сомнительные ассоциации с циклом тюремной жизни неких криминальных авторитетов. Что ж, разберемся. Приглашение пуститься в «долгий путь по волнам страниц» принято.

«А вы, Иосиф Соломонович, случайно не еврей?»

Борис Кригер сразу же заявляет, что его героя ждет счастливое будущее, несмотря на все тяготы, ниспосланные бедняге самим же писателем, или, с позволения сказать, Богом. И не важно каким — границы между основными мировыми религиями и конфессиями стерты утверждением, что Бог один для всех: евреев, террористов, новозеландских маори и заключенных тюрем, осужденных без вины или за свои преступные дела («Бог-то один! Разве не это кричат с минаретов?..»). Семен Вечнов этот факт понимает и признает. Ему как главному герою нельзя не посочувствовать: путь от успешного бизнесмена до отчаявшегося заключенного предстоит нелегкий.
Сеня, еврей по национальности, здраво оценивает свое положение. Жить в Иерусалиме с семьей может только «человек не совсем нормальный», считает он. Финансовая независимость позволяет найти лучшую долю для себя и семьи. Правда, к сожалению, Сеню в Новой Зеландии не пустят дальше аэропорта, тюрьмы и зала суда. Спасибо за историческую справку да за вид из окна тюрьмы, в которой Семену предстоит провести почти два года. Это зловещее заведение в форме креста имеет очень симпатичное издевательское название — Тюрьма Райской горы. Райские кущи снаружи и чистилище внутри…

Семен Вечнов — человек, как выяснится впоследствии, с тонкой душевной организацией: он мечтает о зеленых лугах несправедливой к нему Новой Зеландии, испытывает ностальгию и стоически выдерживает все невзгоды, выпавшие на его светлую голову.
Кстати, о справедливости. У каждого, как известно, своя правда, и действуем мы чаще всего в своих интересах, за исключением законченных альтруистов. Сене с последними не повезло: всюду на пути от Израиля до Новой Зеландии ему попадались подонки да мошенники, включая адвоката, который вместо того, чтобы защищать подсудимого, спасает свою репутацию, замаранную прежними безумными выходками. Сюжетная линия этого занимательного детектива следует по пути легкой волны, внезапно преобразившейся в смертельный вал. Летит ко всем чертям жизнь преуспевающего дельца, отправившегося за лучшей жизнью в далекую и неизвестную страну. Попавшись на удочку мошенников, он заключил себя в оковы несправедливости.

Марионетки в копилку судьбы

Кригер, вводя второстепенных героев, набрасывает параллельные сюжетные линии, как нитки на спицы затейливого повествования. Вначале происходит знакомство с Вечновым, затем отдельными главами следуют две криминальные истории: пирата-террориста Онеля Сарау по кличке Каматаян и двух израильских шпионов Ицика и Коби. Фантастическим образом все они вместе с главным героем оказываются в тюрьме по причинам вполне очевидным, вот только отбывать срок наказания приходится лишь одному — невиновному. Агенты же спецслужб и всемирно известный террорист легко получают свободу. Эти персонажи введены писателем не случайно, их миссия состоит в том, чтобы еще больше сгустить краски над бедным арестантом, незаслуженно попавшим в безвыходное положение.
Почему Сеню постигла такая участь? Попробуем ответить. Герой частенько вспоминает о своем детстве, полном уже упомянутой несправедливости. Он был слаб и угнетаем — отцом, сверстниками, случаем. И во взрослой жизни бывший плакса нередко возвращался к детским привычкам («горько заплакал, словно беспомощный ребенок, запертый в чулане неизвестно за что», «ему хотелось в голос рыдать, крича: “Мама! Мама! Забери меня отсюда!”»). На различные путешествия «заправский мореплаватель» решался благодаря детской мечте. Если судить строго, Вечнов, несмотря на наличие здравого смысла и нормальной логики, инфантилен. А слабый ребенок, пусть и в личине взрослого мужчины, остается мишенью для всякого рода несправедливости. На такого человека хочется повесить ярлык «неудачника», но в конце романа судьба преподносит ему приятный сюрприз — освобождение и немалое денежное вознаграждение. Страдалец получает награду за долготерпение и муки — на то была воля автора…

Сеня в стране чудес

В манере писателя давать краткие и местами исчерпывающие исторические и географические справки. Перед перемещением героя в экзотическую страну Таиланд Кригер-гид рассказывает о курорте Поттайа, о становлении Новой Зеландии и особенно подробно о народе маори; дается также экскурс в медицину — рассказ об открытии героина. Своего героя он сравнивает с Альфредом Дрейфусом. Вообще Семен Вечнов сочетает в себе множество литературных персонажей и даже писателей, деятелей культуры, с которыми его периодически соотносит Борис Кригер. «Наш Сенечка — не вольтеровский Кандид», — заявлено в прологе. Что ж, и слава богу. И тут же кивок в сторону Бродского: «Из забывших Сеню можно было составить целую вселенную». Нередко Сенечка отождествляет себя с Алисой в стране чудес, ее, помнится, тоже судили ни за что ни про что. Автор часто ассоциирует ту или иную ситуацию в романе с известными произведениями бессмертных авторов и даже кинофильмов. На память Сене приходят сцены с участием Чацкого, Деточкина, Монте-Кристо и Раскольникова. Перед ними Борис Кригер снимает шляпу.
Смело используя бессмертные образы художественной литературы, писатель, должно быть, хотел приблизить своего персонажа к высоте, занимаемой этими известными героями, с трепетом и уважением используя их имена: «Вон, — размышляет Сеня, — Раскольников, студент с философскими измышлениями, и то за милую душу без особой на то причины старушенцию кончил и сестрицу ее заодно, до кучи. А у меня-то причина есть!» «А судьи кто?» — припомнился герою в день суда возглас Чацкого. Этот прием позволяет автору добиться улыбки от читателя, вдруг встретившего любимого персонажа на страницах иного произведения.

Кафка на все времена

Основным спутником и помощником Бориса Кригера в сочинительстве стал чешский писатель Франц Кафка с его депрессивным «Процессом». Йозефу К. в книге уделено внимания даже больше, чем жене Вечнова Свете. Иллюзорный мир Кафки жесток и беспринципен, — в мире Кригера герою не о чем беспокоиться за свою судьбу. Чуть попугав сознание Сенечки ужасающими мыслями кончить жизнь подобно Йозефу К., обыкновенному банковскому служащему и также ни в чем не повинному, добрый создатель дает толчок к новому пониманию героем себя и окружающей действительности, легко разрешает дело, как будто невероятная и неприятная история с заключением — лишь сон. Йозеф до казни копошился без толку, стараясь быстрее и красивее устроить дело, словно привычную банковскую работу. Сенечке же важно защитить себя от несправедливости, выяснить причину ареста и доказать невиновность. Он то жалеет себя и завидует («…у Йозефа К. все гораздо светлее и безоблачнее, чем у меня, хотя более депрессивную книгу найти трудно»), то страшится, что его постигнет та же участь. Наш герой даже сравнивает детали двух «процессов», своего реального и вымышленного, следуя в зал суда вместе с товарищем по несчастью Йозефом. Но наибольший интерес для Сенечки представляет автор, Франц Кафка, да в такой степени, что он с радостью провозглашает себя «неокафкианцем», а вскоре образ близкого сердцу писателя превращается в божество — «галку-кафку», ни больше ни меньше. Этот «персонаж», плод воображения уставшего и отчаявшегося заключенного, становится другом и советчиком.
Что это за явление, несложно догадаться. Писатель постарался объединить в «галке-кафке» человеческое «Я», голос разума, душу и сознание. Этот внутренний голос всегда с нами и ведет нас по жизни как заступник, как ангел-хранитель. Он имеет множество имен, и каждый человек может придумать наиболее подходящее. Главное — знать, что невидимый «друг» всегда с тобой, даже тогда, когда кажется, что ты покинут Богом. Услышать его достаточно просто — но только тем, кто умеет слушать. Семен Вечнов до поры до времени не умел, а обретя, наконец, помощника, испытал счастье. Некоторым не хватает веры. Представляясь чем-то бесполезным и надуманным, вера остается за порогом людских жилищ, но, стоит случиться беде, они резко вспоминают о своей последней «надежде» и взывают к высшим силам. В серьезном разговоре с самим собой, свободном от предрассудков и мирской суеты, постигается истина — самый явственный и очевидный ответ на заданный вопрос. «Галка-кафка» неотступно следует за своим подопечным, не требуя взамен ничего, кроме малой доли внимания. Тогда, она гарантирует, все будет хорошо.
Размышления о Боге (иудеев, мусульман и христиан) носят в романе, естественно, религиозный характер. Но Кригер считает, что религия как социокультурный феномен не должна в первую очередь ассоциироваться с Богом и наоборот. Религия выполняет определенные общественно-полезные функции, поддерживающие нуждающихся в ней людей, но верующему человеку совершенно необязательно принадлежать к какой-то религии.

Вечность в кармане

Кригер виртуозно пользуется бескрайними возможностями русского языка. Смелые и остроумные сравнения напоминают, что описываемый герой и сам хлесток на язык, под стать своему создателю («зачирикали сиплые воробьи перестройки», «наше бытие испепеляется легко и незаметно, как китайская палочка… курящаяся сама собой до полного своего затухания» и др.). Где нужно, Кригер изъясняется просто и понятно, как будто беседует с другом на кухне, рассказывая длинный анекдот — сатирическое эссе на тему «невыносимой легкости бытия». Местами, всерьез взволновавшись за судьбу героя или обиженных маори, пускается в долгий путь сложных описаний, постепенно углубляясь то в религию, то в философию, не стесняясь черпать идеи у признанных классиков: «Недаром Камю говорил, что мир Кафки — это невыразимая вселенная, где человек позволяет себе болезненную роскошь ловить рыбу в ванне, зная, что ничего там не поймает». Нужно сказать, что ему легко и с юмором удается сочетать простоту изложения бытовых моментов с более серьезными личными высказываниями на остросоциальные темы.
Говорящая фамилия Вечнов совершенно точно образована от слова «вечный», с которым у самого героя отношения неважные: «Это, по его мнению, было слишком долго и нудно». «Вечные» вопросы, задаваемые себе в определенный период жизни любым здравомыслящим человеком, Сеню только раздражают. «А от природы мы полностью освобождены от этих вопросов. Нам не положено, да и не требуется знать: зачем? во имя чего? в чем смысл?» — думает настрадавшийся и «насидевшийся» герой, дойдя до крайней точки самокопания. Поняв эту истину, он освободился сразу от всего, хотя и остался физически за решеткой. Результат мучений и несправедливого отношения к человеческому существу, как ни странно, оказался позитивен. Пройдя через испытания, обычный человек, мало чем примечательный Семен Вечнов, превратился в нового, в какой-то степени совершенного человека, для которого нет границ и преград.
Испытав «перерождение», Сенечка в скором времени лишился насущных проблем, терзающих тело, а не душу, получил свободу за хорошее поведение и был выслан домой. Вспомним, какие неудачи одна за другой постигали несостоятельного Сеню, пока он беспокоился больше о благе физическом, нежели духовном. Писатель провел читателя за ручку по пути обычного человека, вдруг осознавшего чуть больше, чем многие из людей. Этот путь назовем самосовершенствованием. На долю человека выпадает множество испытаний. Как говорят, Бог посылает каждому ровно столько мук, сколько тот способен выдержать. Сенечка Вечнов отсидел неполных два года в тюрьме Новой Зеландии (название которой — «Райская гора» — говорит само за себя; где, как не на пути к лучшему месту, обрести утешение?) за преступление, которого не совершал. Этого было достаточно для того, чтобы получить высокую награду.
Еще одним итогом неравного противостояния человека глупому и жестокому случаю стало обретение Семеном Вечновым «личного Бога». Не случайно герой предстает перед нами во всей красе в 33 года, в возрасте Христа. К Иисусу Вечнов относится сочувственно, он «глубоко и нежно любил Иисуса, несчастного наивного шалопая, давшего себя распять за грехи окружающих жлобов». Сравнение простого смертного с посланником Божьим смелое, тем не менее обозначим очевидные различия. Семен мучеником стал не по своей воле, бился как муха об стекло до последней главы, не признавая «благостного» воздействия заключения в неволе. Жизнь его была далека от праведности, хотя человек он «хороший» в общепринятом смысле слова. Комично выглядит воплощение Божьей воли в облике неразборчивой новозеландской полиции и хохлушки-мошенницы, но именно благодаря им наш путешественник встает на путь истины. Смирение пришло к нему в момент полного отчаяния. Именно тогда, когда он уже не видел в несправедливом лишении свободы ничего плохого лично для себя, он добился единения с Богом.
Иисуса с Сеней Вечновым сравнивать бесполезно, да и не нужно. Кригер в романе обозначил триединство Отца, Сына и Святого духа — жестокого «еврейского Бога», Христа и «личного» бога Сени, его «бога-друга». Последнего герой обрел, находясь в «тюремном самосовершенствовании», тем самым Кригер ставит «галку-кафку», этот результат симбиоза бредовой фантазии и просветления на ступень выше Отца и Сына, гигантов от христианства. Для Сенечки важнее друг, а не жестокий наставник, учитель жизни, но разве не Бог отправил нерадивого ученика в заключение подумать о бытии? Так что вопрос доминирования одного божества над другим остается открытым.

Монгол китайцу хохол

Кригер собрал в «Южных Крестах» столько болезненных социальных проблем, сколько смог: терроризм, притеснение евреев и межнациональная рознь вообще, политические разногласия разных стран, плачевное положение заключенных в тюрьмах по всему миру, манипуляции средств массовой информации общественным мнением, «религиозные» войны, самоубийства, место отдельного человека в социуме и многие другие. Останавливаться на каждой из них не будем. Следует только отметить, что писатель виртуозно сочетает между собой перечисленные кошмары современного общества, не забывая об иронии: «“Я прикалываюсь, следовательно, я существую”, — вот что следовало бы сказать Декарту»; «израильские шпионы, вернувшись домой, получили израильские паспорта на новые имена (они так часто меняли имена, что уже начинали забывать настоящие)»; «Сенина тюрьма так и называлась — Тюрьма Райской горы».
Много чего Борис Кригер в своем детективном романе ругает, да так, что порой обидно становится. Вот, например, за журналистов. Новозеландская пресса в романе вовсю поддерживает правящую партию, одновременно выстраивая свою собственную линию поведения, не зависящую ни от каких факторов. Категория честности не существует в принципе, а лживые материалы местных газет у осведомленного человека вызывают лишь шок и недоумение. Таковы, по мнению автора, все люди этой профессии, обладающие информацией и умеющие ею пользоваться. Но ведь есть еще на свете хорошие люди, зачем о них забывать? Да, современный мир жесток и полон несправедливости, но без этих людей его бы и вовсе не было, верно?
Система мест лишения свободы во всем мире неидеальна. Да и удовлетворительным ее состояние мало где назовешь. И здесь нет сомнения в искренности, с которой Кригер рассказывает о плачевном состоянии узников («…этих существ интересовали только жратва, наркота и сексуальные извращения», «…а в большом дворе, обустроенном тренажерами, туалетами и двумя таксофонами, вершились судьбы узников — здесь били, иногда даже резали, курили наркоту»). Он ругает ФБР за незнание сотрудниками арабского языка, а также таможенников, чиновников и прочих неугодных. А хвалит красоты Таиланда (экзотичность местного населения, вкусную еду) и солнечные поля Новой Зеландии. Такой вот путеводитель.

Немного о крестах

Интуитивно проведенная параллель между крестами небесными и земными, вполне материальными, заставляет задуматься о высоком смысле изображаемого предмета. Созвездие Южный Крест, находящееся на Южном полушарии, Семен так и не увидел, хотя мечтал об этом с детства. Но особенности строения древней крепости в форме креста познал сполна — в этой тюрьме он отбывал наказание. Крест, на котором распяли Иисуса Христа, — символ самоотречения и добродетели. Представим, что созвездие стало для Сенечки неким символом самопожертвования, который поддерживал морально на подсознательном уровне бедного заключенного. Верил ли он в Бога в общепринятом значении? Нет. Представляя иудейского Бога жестоким и безжалостным, Сенечка вспоминал свои прежние поступки, благие и греховные, потому что главным считал не веру, а действия. У него, как и у каждого из нас, свой крест, и вынесет его герой несомненно. Любое название, содержащее в себе слово «крест», обращает на себя особое внимание. В сознании человека этот знак всегда будет ассоциироваться с чем-то высшим, потому что в первую очередь он символизирует жизнь и только во вторую — смерть, обреченность.
Множество значений понятия «крест» нашли свое отражение в романе Бориса Кригера. В своей недолгой жизни Семен повидал много дорог и перекрестков. Энергетически сильное слово, включенное в название романа, выводит произведение за рамки простого поучения потерявшегося в мире человека. Крест — также символ пути, выбора дороги и пересечения противоположностей, то есть их соединения. По Кригеру, душа и тело не едины, а составляют две взаимоисключающие вещи, — они только и делают, что мешают друг другу. И тем не менее они сочетаются в одном человеке. Плоть держит дух в оковах низменности и греховности, в то время как душа стремится к высшему предназначению. Семену удалось одержать победу над зависимым от физических неудобств телом и подчиняющимся ему сознанием, он стал мыслить позитивно: «Я действительно стал свободным лишь оказавшись в вонючем остроге, потому что только здесь, как под увеличительным стеклом, собрались все лучи моего солнца».

Проверка на вшивость

В ситуации полного подчинения чужой воле естественны мысли о смерти, вернее, о самоубийстве. Писатель напоминает и об этой людской блажи как о якобы единственном выходе из сложной ситуации: «Простая анатомия самоубийства велит отчаяться до конца во всех иных путях выживания и попытаться выжить через смерть». Неудивительно, что у такого замученного и слабого человека, каким является Семен Вечнов, появляются мысли о самоубийстве, и хорошо, что со временем они исчезают так же легко, как и возникают. Здравый смысл герой теряет, но ненадолго. Период полного самоотречения стал необходимым этапом на пути к просветлению, преодоление депрессии свидетельствует о стойкости духа и характера, несмотря на кризис. Мотив самоубийства рождается от неприятия мира, ставшего злым и чуждым. Тем более обидно, когда выделенный застенок не отвечает стандартам, а сама система тюрем не выполняет предписанные функции. Рассуждения на этот счет у Кригера носят характер отрицания сложившихся принципов наказания за преступления. Роман начинает походить на публицистическое эссе на тему степени полезности (а точнее, полной бесполезности) современного правосудия вообще, сравнение мест заключения с адом добавляет религиозного перца. «Вы никогда не задумывались, почему адом поручили управлять Сатане?» — возмущается автор, не говоря, кстати, кто именно поручил. Держатели тюрем, соответственно, черти. В доказательство катастрофичности сложившейся ситуации в местах заключения Кригер приводит отдельного персонажа, дружка и удобную «крышу» Сенечки Дэйва Эспида, который пожизненно будет чувствовать себя в камере как в собственном уютном доме. В его распоряжении все необходимые человеку блага цивилизации, включая изысканные обеды из ресторана и доступ в Интернет. Между тем этот человек — убийца, осужденный до смерти гнить в серой камере. Вот она, справедливость, вот оно, равенство.
Писатель, заключив своего героя в неволю, проводит наглядный эксперимент, случайными свидетелями которого мы становимся. Целью этого «процесса», как определил еще Кафка, стала проверка на «вшивость» психической стойкости рассудка героя. Назначив определенное давление извне, Кригер наблюдает за бедным Сеней со стороны, как за комаром, у которого по очереди отрывают лапки. Вначале герой потерял покой, заразившись идеей переехать на постоянное место жительства в другую страну. Потом испытал страх смерти, чуть не разбившись вместе с самолетом. Затем потерял привычные удобства, главное из которых — свобода. А с этим пришло отчаяние. Кригер-психолог показывает, как легко довести человека до состояния исступления. А дальше-то и начинается самое интересное, ведь действия такого исступленного персонажа непредсказуемы. Как в затейливом калейдоскопе, чередуются в его сознании мысли о роковой случайности, ненависти ко всему миру, самоубийстве и Боге. А в итоге приходит спасение. Чаще всего только попав в безвыходное положение, лишившись всего необходимого (а на самом деле — лишнего) человек способен переоценить ситуацию, увидеть мир по-новому.
Связав воедино кусочки скандальных репортажей с другого конца света и исторические справки, писатель поставил в центр этой неразберихи историю среднестатистического человека, добавив немного фантастики в его тривиальную жизнь. Поставьте на место Сени себя или представьте, что «дело Вечнова» разбиралось когда-либо в вашей стране, в правосудие которой вы вряд ли верите, и сразу станет понятно, как могла произойти эта нелепая катастрофа с обычным гражданином любой страны мира. Вымысел — это не всегда неправда. Писатель рассмотрел с разных сторон правду жизни, в которой, как известно, все бывает: и авиакатастрофы, и денежные махинации, и жестокая несправедливость в отношении большей части населения планеты. Кригер предлагает не увидеть эти знакомые вещи в выпуске новостей или услышать из разговора соседок. В отличие от повседневности, «Южные Кресты» изобилуют иронией и четким осознанием причинно-следственной связи происходящего. Проследив эту связь на примере литературного произведения, будет проще разобраться с реальностью и увидеть огрехи там, где с позиции собственной занятости и неосведомленности их совсем не видно.

На подошвах сапог родину не увезешь

Примечательную роль играет в книге проблема переселения народов и отдельных людей. Кригер обстоятельно приводит исторические подробности заселения Новой Зеландии дикарями маори, в последующем притесняемыми современными новозеландцами. В масштабе одной человеческой жизни переезд в другое место жительства кажется не столь значительным по сравнению с миграцией целого народа. Но писателю удалось очень убедительно и достоверно показать глубокую личную катастрофу на примере невзгод одного «маленького» человека, иммигранта по призванию. Иммиграция для любого человека — процесс болезненный, и не многие готовы покинуть насиженные места, даже будучи уверенными, что в другой стране, в другом городе их ждет лучшая жизнь. Семен не такой человек, хотя и порядком помучился, прежде чем окончательно решился покинуть Москву, а потом историческую родину — Израиль. В терзаниях переселенца можно разглядеть переживания самого Кригера, прилично поездившего по свету и окончательно обосновавшегося в далекой и непонятной русскому человеку Канаде. О ней тоже пойдет речь, но прежде Израиль, Украина и даже Чехия примут московского еврея Сенечку в свои объятия на то время, которое он сам сочтет приемлемым.
«Иммиграция — это смерть, это неминуемое исчезновение из той среды, в которую нас вытолкнуло неумолимой силой рождения. И там, откуда мы уехали навсегда, как прежде, облетают тополя и в родном дворе звонко дрожат чьи-то голоса», — размышляет то ли Семен, то ли писатель, который знаком с явлением иммиграции не понаслышке. Печально, если государство неспособно обеспечить человеку достойную жизнь. Эта острая социальная проблема волнует миллионы людей во всем мире, а Кригер сделал ее важной составляющей литературного произведения, которое, кстати сказать, содержит в себе черты романа, детектива, публицистического эссе, исторических и географических очерков. И писатель мастерски сочетает особенности всех жанров. Что же он хотел сказать этим произведением? Да то, что человек способен преодолеть намного больше, чем думает, что одни люди всегда будут противостоять другим, а шаткий мир на земле продержится до тех пор, пока у кого-то не лопнет терпение. Нужно всегда уповать на лучшее и не терять рассудок, чего бы в очередной раз ни подкинула судьба, искать свое счастье, пусть на другом конце света. И выпускать хоть иногда из клетки собственного существа нечто эфемерное, живое и настоящее, то, что некоторые зовут душой. Да, книга сама сказала всё, что было суждено сказать.